Моисей - великая объединяющая фигура еврейской нации и Ветхого Завета христиан, который на горе Синай воспринял от Бога десять заповедей. Пять книг Моисея (Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие), «пятикнижие», почитаются у евреев под названием Тора (закон). Они написаны не одним человеком, а имеют от четырех до пяти главных источников, которые критиками Библии называются «первым и вторым Яхвистом», «Елохистом», а также авторами Второзакония и кодекса священнослужителей. В результате непрерывной редакционной деятельности эти пять книг оформились в единое целое, которое мы имеем сегодня. Эти книги представляют собой первую часть ветхозаветного Канона.
Моисей, безусловно, является исторической фигурой. Его имя египетское и означает «сын» или «дитя; ребенок» (ср. Тот — Мозис, Thot — Mosis, Pa — Мозис, или Ramses (Рамзес), то есть сын Тота, сын Ра). По сведениям египетского жреца и историка Манефона, был жрецом Осириса и звался египтянами Осарсиф. Манефон утверждает, что Моисей был сыном принцессы Термутис, сестры фараона Рамзеса II (Термутис — имя ядовитой змеи, священной для богини Исиды). Еврейское толкование «вытащенный из воды» представляется неправдоподобным. Еврейские источники считатют, что Моисей был сыном Амрама и Иохаведы из колена Левия — касты священнослужителей, которые служили когда-то культу змеи канаитского происхождения.
Поскольку к моменту рождения Моисея всех новорожденных детей евреев по приказу фараона бросали в воду, родители сплели для него «корзинку из тростника и осмолили ее асфальтом и смолою, и, положивши в нее младенца, поставили в тростнике у берега реки». Дочь фараона, которая пришла в это место мыться, нашла его и воспитала как собственного сына...
Возможно, истина где-то посредине: история о положенном в корзинку и «случайно» найденном ребенке должна сделать более приемлемым расхожий сюжет о любви египтянки и еврея. Моисей жил по наиболее вероятным хронологическим расчетам ок. 1450 г. до н.э. «Египетская тьма» перед исходом евреев из Египта (см. Лягушка, Саранча) связывается с извержением вулкана Тира (Санторина), пыльные массы которого затемнили солнце.
Когда Моисей, уже в 80-летнем возрасте, обратился к фараону с просьбой освободить еврейский народ из рабства и разрешить вывести его в Палестину, фараон воспротивился, но Моисей силой магии принудил его это сделать.
Моисей объединил в народ ушедших из Египта евреев благодаря заключению союза с единым Богом Яхве («Да не будет у тебя других богов перед лицем Моим», Исход 20, 3) и одновременно с религией получил право и нравственный закон. При всех творимых им чудесах Моисей использовал «змеиный жезл», который впоследствии особенно почитался евреями. Он дает дополнительное указание на то, что Моисей вначале получил воспитание как египетский жрец, ведь змеиный жезл и леопардовая шкура принадлежали к обычным культовым атрибутам жреца Осириса.
Сейчас нам трудно судить, можно ли принимать буквально те чудеса Моисея, о которых повествует Библия. Многое говорит, например, в пользу того, что описанные как разделенные во времени события, скажем, выступления Моисея и Аарона перед фараоном, на самом деле части одного длительного сеанса, отдельные фрагменты которого позднейшими рассказчиками расписывались все более сказочно.
Когда Моисей встретился с фараоном, он пришел из Синайской пустыни, где, как рассказывает Библия, он несколько десятков лет провел среди кочевого народа у священника Иофора: Моисей женился на его черноволосой дочери Сепфоре (Библия называет ее мавританкой).
Наверное, тогда Моисей совершенствовал свое магическое искусство в общении с Иофором и Сепфорой, не случайно же он впоследствии неоднократно вступал в спор со своим братом Аароном, также искушенным в магии, и его женой Мириам.
Верховный жрец Осириса со змеиным жезлом и леопардовой шкурой при исполнении ритуала «третьего глаза» Моисей выбивает жезлом Аарона воду из скалы. С точки зрения более глубокой символики здесь речь идет о символе — жаждущей адептами «воде истинного знания» (из книги: «Kes mysleres de la science», 1893).
Самый выдающийся подвиг Моисея состоял в том, чтобы после того, как он вывел евреев из Египта, в плавильном котле пустыни, по которой он водил их в течение многих лет (Библия называет 40 лет, другие источники — 3 года), сделать их тем, чем они мнят себя и по сию пору, а именно: избранным народом!
Моисей последовательно утверждал идею Авраама относительно существования единого Бога.
В основанной им религии Моисей так искусно переплел всевозможные запреты, наставления и предписания с практическими и социальными условиями, что его учение превращается в универсальный закон повседневной жизни.
Годы в пустыне Моисей использовал также для того, чтобы добиться определенного генетического состава в народе; он заново поделил евреев на роды, кланы и семьи, причем он отвел особое место своему колену священников.
Одно довольно темное место в Библии, в котором рассказывается, что все мужчины, которые при выходе из Египта были в зрелом возрасте, погибли в пустыне, следует понимать, наверное, символически в том смысле, что Моисей взял у них прежнее «я» и наполнил их новым знанием их идентичности и их существа как евреев.
известное место Библии, где Моисей снова с помощью жезла — выбивает источник воды в скале, следует понимать в том смысле, что от открыл источник другого, более глубокого знания своей жаждущей истинного познания дружине. Примечательно: сегодня мало известно, что помимо изготовления различных культовых предметов Моисей призывал евреев изготовлять бронзовых змей — эти «изваяния» спустя два столетия правоверные евреи снова вынесли из храма.
Однако Моисей не был (согласно О. Шиллингу, издание Ж.Б. Бауэра, 1967) «ни членом касты священнослужителей, ни офицером, он не принадлежал к людям, легко впадающим в экстаз, а также не мог опираться на древнюю аристократию... он был пророком и Божьим человеком» , который из-за своего гнева у воды Меривы, где «вошли в распрю сыны Израилевы с Господом» (Числа 20,10—13) потерял возможность войти в «Страну Обетованную» и умер на горе Нево, «и никто не знает места погребения его даже до сего дня» (Второзаконие 34, 6). Для восприятия религии израильтянами вообще характерно то, что в связи с его личностью не могло возникнуть культа. Однако уже давно они находились во власти легенды и переносили на него черты, взятые из древних восточных сказок и преданий, которые в названных по его имени книгах подобно пышной растительности закрыли для нас истинное описание его жизни (Вертолет, 1985). Без главного религиозного переживания у тернового куста на горе Хориве (Исход, 3) нельзя представить себе его произведение, возвышающееся над окружающим миром и превышающий границы человеческих возможностей» (О. Шиллинг, там же).
